Letter to the Old Country / Письмо на родину

Green Mountains, Vermont / Зеленые горы, Вермонт

Letter to the Old Country

                                           How your hands, Molly, have grown so coarse,                                                                             how your cheerful Dick has let himself go...                                                                                                         Kuzmin, “The Immigrants”        

They provided a bunk. They provided a pitchfork.

It wasn’t easy going with the manure,

but it’s grub from the guts.

Since we left the Union

we don’t drink water, only milk.

And on Saturdays from a rabid cow

(that’s sublimation I’d never dreamed of in Moscow).

We’re putting aside a few dollars in egg

cartons. I already have two.

The bosses are no worse than the passport office at home.

Of course there’s crap, but I’ll fuck ‘em over.

Franz is a tub and his Elzevira

is the scum that grows on the tub.

The chickens are very cheap. And there’s

a variety of vegetables. And always fruit.

Of course, some come over here and

get fleeced straightaway. It’s a real pity.

Just last night a guy came out,

one of my buddies, with some poetry,

which went, “it’s good back in the home country, at home,

in greasy vatniki* with thick stitches.”

We know: lilac, the scent of diesel,

the homey comfort of unwashed shirts.

But still, freedom is better than comfort.

Better to be among the workers than the slaves.

We’re not sailors in a port of call here,

this is for good. Still if we can save

up another carton . . . They say that over the mountains

not everything has been bought up yet.

We’d only need enough for the initial outlay,

even if they’re only seven-hundredth parts, even six.

There are still land lots on the far side of the mountains.

There’re still free tracts of land.

* vatnik: cotton quilted jacket, often homemade.

(Translation © 2013 Henry Pickford)

Письмо на родину

                                                 Как ваши руки, Молли, погрубели,
                                                 как опустился ваш веселый Дик...
                                                                      Кузмин, “Переселенцы”

Дали нары. Дали вилы. Навоз
ковырять нелегко,
но жратвы от пуза.
С тех пор, как выехали из Союза,
воды не пьем – одно молоко.
По субботам – от бешеной коровки
(возгонка, какая не снилась в Москве).
Доллареску откладываем в коробки
из–под яиц. У меня уже две.
Хозяева, ну, не страшнее овира,
конечно, дерьмо, но я их факу.
Франц – тюфяк, его Эльзевира –
мразь, размазанная по тюфяку.
Очень дешевы куры. Овощи
в ассортименте. Фрукты – всегда.
Конечно, некоторые, как кур в ощип,
попали сюда, с такими беда.
Выступал тут вчера одни кулема,
один мой кореш в виде стишков,
мол, “хорошо нам на родине, дома,
в сальных ватниках с толщей стежков”.
Знаем – сирень, запашок мазута,
родимый уют бессменных рубах.
А, все же, свобода лучше уюта,
в работниках лучше, чем в рабах.
Мы тут не морячки в загране,
а навсегда. Вот еще бы скопить
коробку… Говорят, за горами
еще не всё успели скупить.
Нам бы только для первой оснастки,
а там пусть соток хоть семь, пусть шесть.
Есть за горами еще участки.
Свободные пустоши есть.