It fell open like a volume dropped;
flames victimized
its pitiful quires.
Nimble as a pine marten, ranging
over all the pages,
from the table seizing meat,
making mirrors melt.
What distant scene did they reflect?
What grief did they detect?
What kind of life was gobbled by the searing heat—
novel? poem? dictionary? ABC?
What alphabet did the story use—
ours? Knotted Arabic curlicues?
Hebrew? Roman? No way to know
when something’s going up in smoke.
30 April 1996
Eugene
(Translation © G. Smith)
Включил TB - взрывают домик.
Раскрылся сразу он, как томик,
и пламя бедную тетрадь
пошло терзать.
Оно с проворностью куницы
вмиг обежало все страницы,
хватало пищу со стола
и раскаляло зеркала.
Какая даль в них отражалась?
Какое горе обнажалось?
Какую жизнь сожрала гарь —
роман? стихи? словарь? букварь?
Какой был алфавит в рассказе —
наш? узелки арабской вязи?
иврит? латинская печать?
Когда горит, не разобрать.
30 апреля 1996
Eugene
No comments:
Post a Comment